Герберт Спенсер, философ викторианской Англии постиг три стадии на пути к достижению просветления. Эти три стадии – единодушие немудрых, следующая – недостаток единодушия тех, кто ищет мудрости, и третья – единодушие мудрых.
Под единодушием немудрых мы можем рассматривать массовое сознание (ум) и единообразие примитивных людей. Под единодушием мудрых мы можем подразумевать нечто, о чем иногда говорим, как о Великом братстве.
Недостаток единодушия проявляется в существовании различных мнений. Невозможно выразить какое-либо мнение без того, чтобы оно не содержало набор каких-либо ценностей. Если я говорю, «Проводить церемонии - хорошо», я говорю в рамках системы ценностей, согласно которым проводить церемонии – правильно. Если я говорю, что проведение церемоний приносит вред», я высказываю истину в рамках системы ценностей, согласно которой это приносит вред. Все мнения являются истинными относительно ценностей, которые эти мнения содержат. Все мнения являются ложными, если говорить о ценностях противоположных тем, которые эти мнения выражают. Таким образом, мнения приводят в результате к парадоксу и абсурду.
Поэтому те, кто стремиться помочь человечеству продвигаться к единодушию мудрых, в основном воздерживаются от того, чтобы интересоваться мнениями. Живя в мире, в котором мнения являются достаточно очевидным явлениям, и летают вокруг, они, конечно, не могут игнорировать мнения. Но свое основное внимание уделяют тому, чтобы помочь людям обнаружить сам источник ценностей.
Весь мир мы видим в разрезе ценностей, которые сами проецируем в него. Наличие этик ценностей подразумевает, что объекты - разделены согласно классификациям на приятные и неприятные(нежелательные) объекты.
Это совсем не означает, что ценностей не существует. Ценности и мнения – такое же естественное проявление существования человека, как и листья - атрибут дерева. Мы не сможем от них избавиться, если просто ментально согласимся с тем, что они нереальны.
О тех, кто перерос и рассеял свою систему ценностей, чтобы познать реальное, говорится в Бхагавадгите: «Мудрые одинаково смотрят на брахмана украшенного ученостью и смирением, на корову, слона и даже на собаку и человека без касты». И для такого мудреца «ком земли, камень и золото обладают одинаковой ценностью». Но это не означает, что когда ценности рассеяны, все вещи становятся одинаковыми, то есть совершать убийство также хорошо, как и медитировать. Это не означает, что человек, освободившийся от ценностей и пар противоположностей, становится полностью антисоциальным и вступает в безрассудный мир нигилизма.
Совсем наоборот, это означает, что мудрый освободился (позволил уйти) от своей системы самоцентрированных ценностей, своей продиктованной благоразумием морали, от своих ментально понятых правильных и неправильных действий, таким образом, он полностью принимает ответственность, становится организованным и социально конструктивным. Поскольку оказывается, что в реальности вещей нет ценности, но они обладают совершенной гармонией. Мудрый, будучи единым с гармониею, которая есть сама природа, пребывающая внутри жизнь, всех вещей, знает то, что он должен делать, и то, что он делает – гармонично.
В мире, в котором живет освобожденный мудрец, продолжают существовать ценности и мнения, ценности и мнения других людей. Они остаются реальными и проявленными. Мудрому нет надобности относиться с презрением или оспаривать эти ценности и мнения. Он может с этим справиться и использовать их, не будучи связанным ними, не предлагая преждевременную и деморализующую утрату иллюзий тем, кто все еще привязан к ним, и все еще нуждается и использует их. Как сказано в Бхагавадгите, «Не позволяй мудрому смущать ум невежественного человека, привязанного к действию, но, действуя в гармонии со Мной, позволь ему совершать свои действия с гармонией».
О том, кто действует правильно, часто говорят, что он обладает качеством целостности (чистоты). Целостность происходит от латинского слова integer, которое означает целое, и имеет следующий смысл – полнота и целостность, которое подобно понятию всемирного благополучия.
Мы часто думаем о проявлении целостности в действии как о действии, которое согласуется с определенной системой ценностей. Но целостность в действии может означать, что действие совершается в гармонии с целостностью вещей. Когда действие совершается в гармонии, сохраняя целостность всех вещей, тогда не может быть «моей целостности» или «его целостности». Есть просто целостность.
Ценности жизни и гармония жизни - разделены. В дикой природе они представляют единое целое. В единодушии мудрого они тоже являются одним целым. Для нас, живущих между состоянием, когда единодушия не хватает, то есть в таком состоянии, которое присуще тем, кто ищет мудрости, ценности и гармония – разделены. Когда мы познаем, что существует гармония, и что она создает собой все необходимые ценности, тогда мы воздержимся от того, чтобы с озабоченностью (беспокойно) проецировать ценности, созданные собственным отделенным умом.
Единодушие мудрого не может быть единодушием во мнениях. Когда кто-то спросил Дизраэли, какой же религии он следовал, он ответил «Все мудрые исповедуют одну религию». И когда его спросили, что же это за религия, он сказал «Мудрые не говорят».
Об этом невозможно рассказать; поскольку мы можем говорить с другими только на основе нашего совместного с ними опыта, возможно обращаясь к этому опыту в виде метафор и сравнений, возможно очень искусно описывая новые идеи при помощи аналогии, но все же оставаясь связанными существенными ограничениями нашего совместного с ними опыта. Язык формируется опытом, и наша человеческая речь все еще от мира ценностей и мнений. Говорить, таким образом, будет означать выражать мнение. Нельзя сказать, что выражать мнение - совершенно неправильно, но передать природу гармонии мудрого и жизни лишенных спроецированных ценностей и мнений мнение не сможет.
В теософском обществе мы выражаем мысли вслух, и мы действительно поступаем правильно, когда делаем это. Но в одних словах не заключено едва уловимое благоухание истинно сокровенного, о котором рассказать невозможно, однако о котором все мудрые единодушны, даже хотя они могут не иметь о нем мнения.
Из «Теософа» июль 1952г. Перевод А.П Кириченко.